И увидел камеры.

Четыре камеры, направленные на застенок, со всех ракурсов наблюдающие за каждым движением заключенных.

Некуда скрыться, некуда убежать от всевидящих, неумолимых линз.

Через некоторое время Джош тоже заснул, но вдруг проснулся, мгновенно выпрямился, словно пружина, и, прижавшись спиной к стеклу, встал в низкую оборонительную стойку.

Джефф Кина сидел на своей подстилке.

– Не дрейфь, – сказал он. – Я тебя не трону.

С тех пор они жили, как двое загнанных в клетку животных, устало приглядывали друг за другом, засыпали недолгим, сторожким полусном, а когда не дремали, то вяло бродили вдоль стен.

Дважды в комнате появлялся человек в белом, ставил еду в тамбур плексигласовой камеры и уходил, не сказав ни слова.

Когда голод давал о себе знать, они ели.

Потом, некоторое время назад – Джош не мог судить, какое именно – кто-то снаружи пытался повернуть ручку двери в ту комнату, где находилась их плексигласовая тюрьма.

На этот раз, впрочем, дверь не открылась, человек в белом с едой не появился. Джош понял, что означало беспомощное движение ручки – это пытался войти кто-то, у кого не было ключа.

– Помогите! Помогите нам! – закричал он, чувствуя при этом, что снаружи его не слышно, что плексигласовые стены и стены комнаты вместе создают прочный звуконепроницаемый барьер. Если их запрятали так, чтобы они не могли понять, где находятся, не знали даже, который час, то уж, конечно, тюремщикам ни к чему, чтобы заключенных кто-то услышал.

И все-таки он попытался еще раз.

– Пожалуйста! Пожалуйста, выпустите нас!

Ручка дернулась еще раз, и на этом все кончилось.

Тот, кто был за дверью, ушел.

С тех пор Джош, глядя на дверь, сидел на полу и ждал.

Он чувствовал, что что-то готовится, хотя в комнате ничего не менялось – свет был, как всегда, безжалостно ярким, не дающим тени, стены пустыми и безликими, к коричневатому дыму внутри камеры он так привык, что едва его замечал. Но он знал, что и Джефф Кина чувствует напряжение.

Тот тоже сидел на полу, подтянув колени к груди.

Он тоже следил за дверью.

Время тянулось медленно; в комнате висела тишина.

Джош не отрывал глаз от двери.

Когда ручка сдвинулась – сначала всего лишь на долю дюйма, Джош сразу это заметил. Он бессознательно встал на четвереньки, уперся руками в пол и напружинился, почувствовав прилив адреналина в крови.

Ручка повернулась, щелкнул язычок замка, и дверь распахнулась.

Вошли двое, ни один из них не был тем человеком в белом, который приносил еду.

Один был хаоле, второй – японец.

Оба в костюмах. При этом японец, которого Джош видел впервые, держался так властно, что не стоило труда догадаться, кто это.

Такео Йошихара.

Джош прищурился и сжал кулаки.

– Как они, опасны, доктор Джеймсон? – услышал он сквозь плексиглас голос Йошихары, в котором совсем не было страха, только умеренный интерес.

– Не думаю, – ответил Стивен Джеймсон. – Оба выглядят нервными и усталыми, но агрессивности ни один не выказывает. Скорее всего, у них обострились некоторые из чувств.

– Любопытно, – пробормотал Йошихара и обошел камеру, при этом Джош следил за ним глазами, поворачиваясь всем телом. – До чрезвычайности любопытно, – повторил Йошихара, завершив круг. – Несколько лет назад в Индии я видел тигра в клетке. Он наблюдал за мной так же пристально. Подозреваю, хотел меня съерть. – Он холодно улыбнулся и внимательно посмотрел на Джоша. – Жаль, у нас мало времени на психологические исследования. Впрочем, не исключено, что многое удастся установить при вскрытии. Скажите прозекторам, пусть уделят внимание структурам мозга.

Когда значение этих слов достигло Джоша, у него мороз по коже прошел и он задрожал всем телом.

Нет! Он чего-то недослышал!

Но потом увидел своего сокамерника и понял, что все он услышал верно. Лицо Джеффа было сведено гримасой ярости, и мускулы на его теле сплелись в тугие узлы. Он издал злобный вопль и бросился на стену с такой силой, что плексигласовое сооружение дрогнуло. От столкновения Джефф рухнул на пол с разбитым, окровавленным носом, полежал секунду, приходя в себя, и снова бросился на прозрачное препятствие.

– Нет! – закричал Джош, глядя, как лицо друга заливает кровь. – Джефф! Не нужно!

Джефф, вне себя от ярости, ничего не слыша, снова рухнул на пол и в третий раз атаковал стену. Крепко сжатыми кулаками он наносил тяжелые удары по плексигласу, но не мог оставить на нем даже царапины. Из груди Джеффа вырывался крик отчаяния и боли. Когда он разбил в кровь пальцы босых ног, которыми пытался пробить стеклянную стену, этот крик перешел в визг смертельно раненого животного.

– Перестань! – заорал Джош и бросился на Джеффа, пытаясь прижать его к полу.

Джефф отбросил его в сторону, как щенка, и возобновил нападение.

Стоя у плексигласового застенка, Такео Йошихара и Стивен Джеймсон спокойно наблюдали за его действиями.

– Ну-ка, проветрите там, – небрежно проговорил Йошихара.

Джош, оглушенный броском Джеффа, лежал на полу, пытаясь перевести дух. Джефф тем временем продолжал биться в стену, оставляя на жирной поверхности пластика красновато-рыжие кровяные разводы. И тут атмосфера в камере изменилась.

Коричневатый туман уполз.

Джош Малани почувствовал боль в груди.

Он попробовал встать на ноги, но не смог. Распростертый на полу, он невольно протянул руку к тем двоим, что стояли в безопасности за пределами камеры.

– Помогите, – умоляюще попросил он. – Помогите, пожалуйста...

Джефф Кина извивался на полу, держась руками за грудь, тщась вдохнуть в себя богатый кислородом воздух, который быстро замещал собой ядовитые газы, наполнявшие их застенок лишь минуту назад. Джош подполз к нему, взял за руки.

– Они убивают нас, Джефф, – прошептал он. – О, Господи, они нас убивают.

Джефф Кина еще раз попытался встать, предпринять еще одну атаку, но силы истекали, тьма сгущалась.

– Мама, – прошептал он. – Мама...

Голос затих, тело пронзила дрожь, потом оно расслабилось и затихло.

– Любопытно, что более крупный скончался первым, – донесся голос Йошихары до Джоша Малани. Это было последнее, что он слышал, а потом темнота сомкнулась над ним.

Глава 28

– Никак не могу взять в толк, зачем они его сюда привезли, – сказал Роб, въезжая в ворота поместья Йошихары.

– Понятия не имею. – Катарина сидела рядом, натянутая как струна, обхватив плечи руками, словно удерживала рвущуюся наружу тревогу. Ей мерещилось, что Майкл упрятан в подземелья исследовательского центра; заперт, как тот щенок, что умер у нее на руках. – Мне сказали только, что нужно приехать в офис Йошихары.

Выскочив из машины, едва та притормозила, она бегом кинулась по газонам, отделявшим исследовательский корпус от группы зданий, являвшихся личной резиденцией Йошихары, Роб за ней следом, – и вдруг остановилась в растерянности, сообразив, что не знает, где находится его офис. Она смущенно оглядывалась, когда перед ней возник почтительно кланяющийся слуга.

– Мистер Йошихара ждет вас. Сюда, пожалуйста.

Изящный мостик вел к настоящему чайному домику, выстроенному на островке посреди пруда. В нем было всего две комнаты, которыми Йошихара пользовался как офисом. В той что поменьше, довольно тесной, помещался рабочий стол Иоланды Умики, два резных стула, чайный столик и несколько картотечных ящиков у стены. В кабинете самого Йошихары стоял лишь простой полированный стол, пустой, если не считать телефона, и единственный стул. По полу было разбросано несколько подушек. Как только они вошли, Йошихара появился с веранды, откуда открывался вид на зеркальную поверхность пруда и ухоженные посадки карликовых сосен. Задвинув за собой дверь-ширму, он направился к Катарине, протягивая для пожатия руку. Лицо его было мрачно.

Катарина в последнюю секунду переборола искушение не пожимать ему руку.